Свинья или гусь - Страница 20

– Он во всем сознался. Сам.

– А я не верю! Он не дурак… и не убийца!

– Да, я совсем не представлял его в этой роли. Тем не менее, Жоффруа сознался и будет осужден по всей строгости.

– Боже мой! – простонала женщина, закрыв лицо руками, – Но почему, почему он это сделал?

– Он рассказал вашу историю. Купец не желал хранить тайну и даже потребовал денег за молчание. Жоффруа убил его, спасая вашу честь… и, возможно жизнь.

– Я спрашиваю, почему он решил сознаться?

– Не мог допустить, чтобы из-за него осудили невинного. Он спрятал найденные вами улики под прилавок, потому что боялся обыска. Жоффруа не ожидал, что из-за этого подозрение падет на вашего мужа.

Издав невнятный звук, Элен опустилась на стул и разрыдалась. Доктор налил ей вина из кувшина. Он подождал, пока истерика пойдет на убыль, затем подал женщине стакан.

– Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Жить с мыслью, что из-за вас погиб любимый человек… Но Жоффруа совершил благородный поступок, защищая вас. Я уважаю его и не предам огласке обстоятельства этого дела.

– Если бы не эти проклятые деньги, – прошептала Элен, не слыша его, – если бы я не вмешивалась…

– Если бы вы не вмешивались, расследование пошло бы по другому пути. Но что сделано, то сделано. Как я уже говорил, огласки не будет. Все сказанное останется между нами. И следователи этого не найдут, – Андре бережно достал из-за пазухи последнюю улику и протянул Элен.

На его ладони лежала сухая былинка. Она была рыжей, как и мех лисьей накидки Греньи, поэтому поиски заняли так много времени.

– Что это? – очнулась от дум женщина и в изумлении уставилась на Андре.

– Доказательство вашей вины. Я нашел ее на теле при повторном осмотре, – доктор положил былинку на стол, – Признание Жоффруа показалось мне неправдоподобным. Более всего меня удивило место, которое он выбрал для улик: под прилавком их бы скорее нашли, чем в его сумке. Подбросить их туда могли только для того, чтобы навести подозрения на Пьера. Впрочем, не уверен, что деньги и ключ вообще успели побывать под прилавком.

Женщина сидела прямо, уставившись на травинку. Последняя фраза доктора заставила ее вздрогнуть.

– О чем вы?

– О том, что для вас это было слишком рискованно. Думаю, вы просто достали эти вещи из кармана прежде чем вручить их мне. Лжесвидетельство – серьезное преступление, но я буду молчать. К тому же версия Жоффруа объясняет все.

– Я просто боялась, что его обвинят, – прошептала трактирщица.

– И поэтому решились перенести тело?

– Да… Думала, если старика найдут посреди гостиницы, подозрение ляжет на всех сразу и в то же время ни на кого.

– Но потом вы стали действовать иначе…

– Вы все так тщательно разнюхивали. Я испугалась, что Жоффруа проболтается, и решила подтолкнуть следствие в нужном направлении.

– Вам следовало обсудить это с вашим возлюбленным. Он предпочитает умереть на виселице, взяв на себя ваш грех.

– Грех? – изумилась Элен.

– Я говорю об убийстве.

– Но я не убивала Греньи, – женщина окончательно растерялась, – когда я вошла в сарай, старик уже был мертв.

Такого поворота Андре не ожидал. Он пристально вглядывался в лицо Элен, но ее искренность не вызывала сомнений. Доктор снова уселся у очага и потер ладонями виски.

– Значит, вы нашли труп и решили перенести его?

– Ну да!

– И не назначали Греньи встречу? Разве не за этим он напоил вашего мужа – чтобы тот не расслышал, как вы покидаете спальню?

– Зачем мне эта встреча? Жоффруа обещал разобраться с этой историей до конца дня, а он всегда держит слово! Я поняла, что бедняга натворил дел, и попыталась все уладить.

– Но почему вы были так уверены, что убийца именно он?

– Ну а кто еще? Старик ходил по тонкому льду, когда издевался над нами. Эти усмешки, намеки – я чуть с ума не сошла. И Жоффруа это видел, целый день места не находил. Я пыталась его успокоить, но к вечеру он был вне себя от ярости…

– Элен, Элен… – простонал доктор, – Это все домыслы. Мотивы для убийства старика были у половины ваших жильцов.

– Да что вы говорите?! – изумилась трактирщица, – Мне и правда показалось, что появление Греньи за ужином смутило постояльцев… Но это же значит, что Жоффруа ни в чем не виноват!

– Я почти уверен в этом. Наделали вы дел, дорогая, – Андре прошелся по кухне, собираясь с мыслями, затем вновь уселся напротив Элен, – Вы должны рассказать мне о событиях прошлой ночи. Только правду, во всех подробностях. Чем больше вы сейчас вспомните, тем скорее мы найдем настоящего убийцу.

– Да, доктор! Я все-все вам расскажу…

– Итак, что привлекло ваше внимание в сарае. Вы услышали голоса?

– Нет, мсье. Пьер пришел ночью за одеялом, и я проснулась. Удивилась, что он не поднял крик: муж терпеть не может, когда Жако ночует с нами. Когда он ушел, я заметила, что Жако тоже не спит: он трясся, как осиновый лист. Я попыталась успокоить сына, но он сказал, что слышал в сарае голоса.

– Он смог их разобрать? С Греньи был мужчина или женщина?

– Нет, он спросонок перепугался и решил, что слышит нечистую силу. Я поняла только, что в сарае кто-то есть.

– Вы сразу направились туда?

– Нет, что вы! Я здорово испугалась и думала даже позвать на помощь. Но было совсем тихо, и я решилась… Отворила дверь и заглянула: там горела лампа. Греньи лежал на полу лицом вниз. Он не шевелился… Я потрогала его руку – она уже начала холодеть. Такая жуть! – Элен поежилась.

– Вы видели орудие убийства?

– Простите, мсье?

– То, чем его ударили по голове.

– Нет, мсье.

– Удар был достаточно сильным: убийца проломил старику череп. И это не был острый предмет, потому что кожа почти не пострадала. Может быть, обух топора или даже простое топорище, если как следует размахнуться…